Интервью Армен Григорян, «Крематорий»: Обнародование подробностей и деталей нашей молодости повлечет за собой катастрофические последствия! [22.07.2009]

Из биографии: Родился 24 ноября 1960 в Москве, в семье дипломата. В детстве увлекался футболом, трижды был чемпионом Ленинградского района Москвы на приз «Кожаный мяч». Еще в школе Армен Григорян основал группу «Черные пятна», а в 1977 году, поступив в Московский авиационный институт на факультет радиоэлектроники... Читать полностью

В самый разгар празднования 25-летия группы «Крематорий» Армен Сергеевич Григорян вспомнил «грешную молодость», рассказал о строительстве «пузатого» дома, и почему у него никак не получается посетить родину Боба Марли.

 

Расскажите о мероприятиях, посвященных 25-летию группы и о вышедшем  юбилейном  сборнике «Best-25».

Армен Григорян: Юбилей мы решили праздновать в течение года. Начало торжеств отметили в Питере в ноябре 2008, а главный заключительный концерт запланирован на 28  ноября этого года – по традиции, в Горбушке. Мы очень долго избегали ДК Горбунова, но теперь  хотим сделать специальную программу, над которой сейчас и работаем. Это будет не только сценическое зрелище, но и видеоряд. Поэтому мы готовим большой фильм, который будет представлен сначала в Горбушке, а потом – широкой публике. В сентябре мы отправимся в юбилейный тур по любимым городам и в каждом из них я намерен сжигать по шляпе, если организаторы договорятся с пожарными. Контейнер шляп и цистерна спирта уже закуплены. Недавно вышел сборник лучших песен, приуроченный к нашему  юбилею, под названием «25 лет». Мы сделали ремастеринг  всех  треков, которые вошли в этот альбом. Звучание альбома мне понравилось, поскольку повеяло  свежестью от давно записанных песен.

В дорогое издание этого диска  вошла  еще и аудиокнига. Это не история группы в чистом виде, а, скорее, ответы на часто задаваемые вопросы: «Почему же Ваша группа называется «Крематорий?», «Откуда у Вас шляпа?», «…А че Вы ее сжигаете?». Вот на такого рода вопросы можно найти ответы в этой книге. Также мы постарались создать  хронологию группы, хронологию участников и вообще обзорный рассказ.
Идея создания аудиокниги вам самим пришла в голову или, может, кто-то подсказал?

А.Г.: Подсказали журналисты и редакторы, в том числе и с НАШЕго Радио. Мы специально над этой книгой не работали, просто собрали из разных интервью интересные, на наш взгляд, моменты, получилась некая история. Мы включили туда еще и несколько моих миниатюрных рассказов, так называемых «телег». Для нас было важно создать краткую и цельную повесть, что весьма проблематично, так как жизнь была слишком насыщенной. Самое основное и главное мы постарались отобразить в этой книге.
Группа «Крематорий» будет отмечать 25-летие почти год? Вы поедете с концертной программой  по наиболее значимым для вас городам. В каких городах  ваши концерты всегда проходят с аншлагом и с особой атмосферой?

А.Г.: Во время тура прошлой осенью мы дали за месяц 27 концертов и чуть не сошли с ума. Все мелькает перед глазами: дороги, города, темнота. Вы выскакиваете из поезда, потом опять садитесь и так далее. Мы решили немного ограничить количество концертов и попутешествовать по любимым местам: Сибирь, Алтай, Поволжье, юг России. Что касается ближнего зарубежья, мы любим больше всего Украину. Например, в прошлом году у нас с неожиданным успехом прошел концерт в неизвестном нам до этого городе Северодонецке. Так что по Украине будет отдельный большой тур. Заедем, конечно, и в Белоруссию, и в Казахстан и туда, куда нас ещё не заносило. Постараемся никому не отказывать. Плюс Израиль и Европа. В общем, мы как осьминоги – будем пускать свои щупальца в разные стороны. Юбилей, все же, но не более 15 концертов в месяц.
Расскажите истории, связанные с вашим пребыванием в каком-либо городе.

А.Г.: Если бы Вы спросили об этом у наших музыкантов переигравших в «Крематории», а их почти 50 человек, то они рассказали бы Вам 50000 историй, связанные со всеми этими городами и весями. Об их детях тамошних, а может, уже и внуках. Самая интересная история, связанная с городами,  это когда на концерте у тебя есть ощущение того, что ты никуда не уезжал. Как будто ты находишься в Москве, и в зале все та же крематорская публика.
Как раз когда у нас был концерт в том же Северодонецке, мы первым делом увидели  у ДК группу людей с бутылками и трехэтажным матом. Потом прошла пьяная беременная тётка с коляской и с бычком в зубах. Мы были просто ошарашены тем, что заехали – дальше некуда, вот к чему приводит тяга к деньгам и жажда наживы. Но потом на концерте было совсем по-другому. Пришли абсолютно нормальные люди, забился полный зал, после концерта в гримерку заглянули местные художники, которые подарили нам пару картин. У меня сейчас половина коллекции состоит из картин, привезённых с гастролей. Поэтому к каждому, даже самому отдалённому городу, мы относимся с уважением, ибо там тоже живут  люди, одарённые и способные воспринимать искусство.
А было ли у Вас такое, что на концерте Вам говорили: «Армен, у Вас в этом городе растет сын»?

А.Г.: Как Вам сказать… Молодость была весьма грешной и такие варианты, конечно, возможны. Вообще истинную книгу об истории рок-группы, в том числе и о группе «Крематорий», написать невозможно. Потому как обнародование подробностей и деталей повлечет за собой катастрофические последствия, от которых будут страдать многие семьи. Мы просто нарушим баланс допустимой правды, который существует сейчас.
В аудиокниге группы «Крематорий» 25 глав. Если поделить главы на 5 частей, то какие из них Вы бы выделили как основные?

А.Г.:  Первый период – это то, с чего мы начинали, когда в школе создали первую группу. Барабанная установка у нас состояла из пяти пионерских и одного большого похоронного барабана, который мы отыскали в подвале. Усилители были без корпусов, из них торчали лампы и провода. И при этом мы умудрились в 9-м классе дать концерт на выпускном вечере в соседней школе. На этой аппаратуре мы играли шесть часов до рассвета, причем так, что на следующий год нас опять пригласили. Это был период такого влечения, может, даже любви, потому что неважно было – на чем играть, важно было – что.

Второй период начался, когда мы стали играть в группе «Атмосферное давление». Это была еще не профессиональная, но более-менее твердо стоящая на ногах группа. Тяжелый рок, тяжелая музыка, привет группам Black Sabbath и Led Zepellin – все это было тоже очень важно, потому что тогда происходило познание истории музыки и её основ.

Третий период нежданно-негаданно вылился в акустические выступления с «Крематорием». Мы с тогдашними моими собутыльниками стали играть квартирники, совмещая это с учебой в институте и, постепенно, приобрели широкую известность в узких кругах московских неформалов.

И вот когда пришли Михаил Россовский, Андрей Сараев, Сергей Третьяков, Вячеслав Бухаров, тогда и начался четвертый период, профессиональный и самый долгоиграющий. Все основные успехи были достигнуты с этими музыкантами: вместе мы выпустили наибольшее количество альбомов и дали бесчисленное количество концертов. Я считаю, что этот четвертый, основной период, был для группы «золотым».

Нынешний, пятый период, начинается с «Китайского танка» – моего  сольного альбома. С попытки применить в музыке компьютерные технологии XXI веке. Жизнь далеко ушла от голубиной почты, в музыке в том числе. Пришлось обновить состав. И то, что происходит сейчас, мне крайне интересно. Потому что всегда, когда вы открываете  новые горизонты и пытаетесь подняться на новые высоты, вы получаете от этого удовольствие. Этот период с точки зрения творчества очень увлекательный и продуктивный.  Мы, подобно Колумбу, плывем на своем корабле, но  куда его занесёт – покажет время.
В аудиокниге Вы – основной рассказчик. Сами  писали себе сценарий?

А.Г.:  Нет. Главный редактор, однофамилица Наталья, проделала очень большую работу, распределив всю эту историю по главам. В некоторых местах просто не хватало текста, и меня попросили рассказать своими словами. Вся остальная работа сделана не мной, а редакторами, журналистами и звукорежиссёрами. Спасибо им, потому что когда я прослушал эту повесть, она показалась мне динамичной и четко отражающей суть. Хотелось бы, чтобы каждый журналист, приходящий на пресс-конференцию,  прослушал эту сорокаминутную короткую биографию и не задавал стандартных вопросов. Есть много вопросов, кроме типа жив русский рок или сдох, и откуда у вас такое мрачное название? Когда я прослушал эту аудиокнижку, я решил поучаствовать в создании обложки. Получился  коллаж из музыкантов, писателей, художников и друзей, которые играли в группе или повлияли на её творчество от начала и до нынешних дней. Говорить о каждом невозможно, это займет много времени, поэтому в книге они представлены в виде фотографий во всей своей красе. С рюмочками, с бутылочками, поющие, смеющиеся, молодые и красивые. Есть и известные личности, которые, так или иначе, повлияли на песни «Крематория» – Михаил Булгаков, Андрей Платонов, Родион Щедрин, Венечка Ерофеев, Александр  Житинский, Егор Зайцев и многие другие. Например, есть глава о художнике Василии Гаврилове, который оформил нам почти все альбомы. Есть глава о путешествии на Соловки, организованном БГ. За каждым событием в жизни группы стояли люди, и мы с благодарностью помним о них.
Расскажите о людях, которые повлияли на ваше творчество – например, о Венедикте Ерофееве?

А.Г.:  У меня постоянно спрашивают, были ли мы с Венечкой приятелями. Это полная чушь. Мы никогда не были приятелями. У меня есть старый дружок, Женька Давыдов по кличке Джон, и одна из его подруг жила по соседству с Ерофеевым и была с ним знакома. Однажды мы к ней завалились в гости. Сидим, выпиваем, и вдруг заходит человек,  видимо, он собирался на дачу, потому что был в телогрейке и с рюкзаком. Мы  немного с ним посидели и в конце-концов общими усилиями нанесли хозяйке тяжёлый и  невосполнимый ущерб. Подробнее об этом изложено в аудиокниге. Но я тогда и не знал, что человек в телогрейке – выдающийся писатель. Ну, Венечка и Венечка. Немного позже тот же самый Женька принес, распечатанную на  ксероксе, повесть «Москва-Петушки» и напомнил о нашей скандальной  встрече с её автором. Кстати, помню, когда мы говорили с Ерофеевым о  рок-н-ролле, он сказал, что это полная туфта и что приличный человек должен слушать классическую музыку.
Майк Науменко повлиял на вас в том плане, что вы стали петь на русском языке. А на английском вы песни сочиняли или чьи-то перепевали?

А.Г.:  У нас была смешанная программа, но в основном мы играли чужие песни. Еще в школе, когда мы исполняли свои опусы, мы выдавали их за композиции известных западных команд – Grateful Dead, Jefferson Airplane, Van Der Graft Generator. Первые собственные композиции были, скажем, на англоподобном языке. Когда началась эпоха магнитоальбомов, первое что я услышал – записи питерских музыкантов – Юрия Морозова и Майка Науменко. И все как-то сдвинулось, вдруг появилось желание петь на русском языке. Я просил всех своих друзей, подружек, – дать мне свои стишки почитать. К сожалению, ничего не подходило. И мне просто пришлось писать тексты самому. До сих пор никаким поэтом я себя не считаю, просто мне кажется, что если есть то, о чем ты хочешь рассказать, можно подобрать слова и положить их на музыку. У меня появляется вначале музыка и только после слова. Я никогда не пытался строго следовать поэтическим законам – ямб, хорей, точное количество слогов. Главное создать образ и передать настроение. Смешно, когда музыкантов, пишущих слова для своих песен называют поэтами, а еще смешнее, когда некоторые из них сами себя таковыми считают. В русском роке поэты, конечно, есть, но их  можно пересчитать по пальцам. Не стоит мешать  поэзию и песенный жанр.
Видеоряд, который вы готовите для концерта в Горбушке, из чего составлен? В дальнейшем из него получится DVD?

А.Г.:  Да, думаю, это будет видеофильм. Из старых записей можно сделать неплохое документальное кино. Самое интересное, что многое из архивных материалов практически никто не видел до недавнего времени, включая и музыкантов. Так что это настоящий раритет. Проблема в том, что до недавнего времени мы  разрешали приятелям и знакомцам снимать наши концерты и посиделки. Когда мы обратились к ним с просьбой эти материалы нам предоставить, то почти все их любезно нам отдали, но всплыли и меркантильные товарищи. Среди домашнего видео внезапно нашлись обрывки одной пьянки у меня дома, когда после нескольких ящиков пива  мои дружки поспорили  на то, кто дольше провисит с внешней стороны балкона. А дело было  на девятом этаже. Подготовка к полету и частично сам полет были зафиксированы и будут представлены зрителям. Собрать воедино материал о тех временах сложно – его очень много, но качество ужасное.  Мне этот фильм интересен исключительно с ностальгической  точки зрения.
А что же с другом, который упал с девятого этажа?

А.Г.:  Упал на дерево,  спустился по нему на землю, ну поцарапался, похромал немножко и все. Через пять минут опять за столом. Ребята у нас были стойкие. Знаете, я и сам трижды совершал полеты с верхней полки в купе. Однажды мы ехали с какого-то фестиваля, весь вагон был полон музыкантов, и когда я упал, грохот был такой, что проснулись все, кроме меня. Причем падение сопровождалось звоном пустых и не пустых бутылок. И ни одного синяка. Воистину пьяному море по колено. Так и мой приятель –  остался невредим, хотя в конечном итоге доигрался. После очередного падения с седьмого этажа сломал два позвонка.
Это будет первый фильм об истории группы?

А.Г.: Да. Мы полные разгильдяи в этом плане, ничего не хранили, не берегли и, естественно, не выпускали.

А как вы собирали весь материал?

А.Г: С нами ездил один молодой человек, – с  чемоданом  путешествовал по гастролям, снимал и концерты, и гостиничные все наши выкрутасы. У него там порядка сорока кассет, целый сериал можно сделать. Есть еще один приятель, он – настоящий папарацци. Гастрольный быт, вандализм и оргии в гостиницах, к примеру. Так смешно смотреть на нас молодых и отвязных. Есть и детективные истории. Однажды в Красноярске произошла серьезная стычка с местными карточными шулерами. Что б чего не вышло, в один из номеров,  в качестве охранника, организаторы  подселили крутого парня, который явился с пулеметом, на случай если дело дойдёт до стрельбы. Больше всего меня поразило то, как этот чувак ел курицу. Он съел ее с костями. Он дробил кости зубами и проглатывал. Не всякая собака на это способна. Правда, свидетелями этих событий являются лишь фотографии.
Расскажите про гитары с аэрографией, которые вам подарили.

А.Г.: История очень простая. У меня много знакомых художников, двое из них – Галя и Женя освоили аэрографию. Расписывают машины и рестораны. Они предложили нам расписать автомобили. Ездить по Москве на машине с рисунками по мотивам собственных песен я не решился и отдал на откуп одну из своих  гитар. И вдруг этот  инструмент превратился в красоту неземную. Потом я дал вторую гитару. Они сделали удивительную картинку с видами Амстердама. Как это им удается, я не знаю. Для меня объем в живописи – это высшая форма профессионализма. Вы когда-нибудь видели Кутузовскую панораму? Когда ты на нее смотришь, видишь пространство и воздух, хотя все нарисовано на плоском холсте. Так вот и на гитаре изображение стало объемным. К тому же Галя с Женей используют необычные цвета. Когда прожектор попадает на  рисунок под определенным углом, то появляется голографическая картинка. Ну а потом я дал под роспись еще одну гитару, но попросил, чтобы они сделали рисунок по моим эскизам, что и было с блеском выполнено. Сейчас у меня три шикарных инструмента, которые уверенно можно назвать произведениями искусства. Молодцы! Огромное им за это спасибо.
А что происходит с проектом «Третий ангел»?

А.Г.: «Третий ангел» сейчас в режиме «hold», но сольный проект будет иметь продолжение. Мне стало интересно работать с разными музыкантами, в том числе и представителями классической и народной музыки. Материала для полноценного альбома достаточно, осталось переработать пару аранжировок и все. Это будет необычная работа, исключительно инструментальная музыка, без слов. Я не хочу выпускать второй сольный альбом, который бы хоть как-то напоминал предыдущий. Мне ставят в упрек, что «Амстердам» – это не совсем крематорское звучание. Для меня это своего рода комплимент потому, что мы этого и хотели. Мы все-таки смогли повернуть на еще одну улочку. У нас недавно был концерт, и песни с альбома «Амстердам» поют так же, как и все наши проверенные временем  хиты, причем поют люди совсем молодые.
Расскажите про ваши полеты на вертолеты в качестве пилота?

А.Г.: Скорее мне дали порулить. Мне ближе самолеты, я разбираюсь в аэродинамике, знаю законы планеризма. Вертолет – это довольно сложное изобретение. Над вами винт грохочет. Малейшая неисправность, потеря стабилизации, и вы кубарем летите вниз. Так уж случилось, что мой приятель купил себе вертолёт и однажды я поехал к нему в аэроклуб. Полетал немножко. Но подъем и посадку так и не освоил, это очень сложные действия. В горизонтальном полете все легко и понятно, на приборы навигации особо смотреть не надо. Определил направление, и все. Когда мы летали в последний раз, у нас был шикарный инструктор. Мы кружились над лесом и увидели крохотную поляну. Было ощущение, что вертолет туда никак не впишется, зацепится винтами за деревья . Но пилот показал нам класс – совершил ювелирную посадку. И так же поднялся. Он показал нам еще один трюк. Мы сделали крутой вираж. Потом  резко ушли вниз и полетели, едва не касаясь земли, в сторону леса с высоченными соснами. За несколько метров до них вертолет резко почти  вертикально  взмыл вверх. Мы прошли буквально  в сантиметрах от верхушек деревьев. Незабываемое зрелище. В общем, летать лучше с профессионалами.
А какими еще необычными видами транспорта Вы управляли или, может быть, просто на них катались?

А.Г.: Однажды нас занесло в деревню Куртяево. Это последняя точка на севере Архангельской области. Там жили и работали археологи, которые и пригласили нас в гости. Мы туда приехали, потом в баньке попарились, потом ныряли  в прорубь, несмотря на минус 30! А потом нам предложили покататься на лошади. А лошадь оказалась тяжеловозом,  и черт меня дернул на нее сесть. Вообщем, лошадка увезла меня в лес, и там я мгновенно заблудился. Но она оказалась умницей, и через минут 20 сама привезла меня обратно в Куртяево. Лихие попытки порулить без умения, как правило, заканчиваются плачевно. Наш басист, после моего забега, решил блеснуть мастерством и вернулся через час испуганный и отмороженный. Над ним лошадь поиздевалась в три раза дольше. 
Вы достаточно много путешествуете, расскажите про страны, в которых побывали?

А.Г.:  Лучше бы я не путешествовал, потому что когда вы живете в своей берлоге и просто смотрите картинки о других мирах, это не сильно влияет на психику. Но самое страшное – это когда вас вдруг начинает тянуть к призрачным местам, которые вы видели во сне. И появляется непреодолимая тяга отправиться на их поиски. У меня нечто подобное произошло с Латинской Америкой, потому что для меня она стала  открытием , да что там  Латинская Америка! Вот зимой были в маленьком городишке Чефала на Сицилии.  Ну что такое Сицилия? Европа, вроде бы все познано, все тропинки исхожены. Но даже там  можно найти душевный покой и удовольствие. Просто в созерцании пространства вокруг. Недавно одни мои знакомые выбирали между Бали и Ямайкой, выбрали Ямайку. Я всегда  мечтал поехать на родину Боба Марли, но срочные дела, не позволили мечте осуществиться. Теперь с завистью слушаю их фантастические  рассказы.
Что вас ждет в ближайшее время, чем займетесь?

А.Г.:  Я отправлюсь на стройплощадку. Как только все это получится, я расскажу поподробнее, потому что работа для меня необычная. Я очень люблю Гауди, его архитектурные формы. И тот дом, который я нарисовал, весьма необычен, но воплощение его требует  сложных инженерных расчетов. Формулы, как известно,  убивают фантазию, поэтому  придется оптимально  совместить идеи и практическое воплощение. Строительство требует моего присутствия, я должен  показывать пальцами и осуществлять надзор.
Вы изучали журналы по архитектуре или просто нафантазировали и нарисовали дом мечты?

А.Г.: Перелистал целую библиотеку, но создать хотелось что-то необычное. Сначала у меня получился такой смешной, пузатый  дом, но сейчас, благодаря  участию моих друзей-архитекторов,  он приобрел строгие, научно-обоснованные  черты.